Габорн бросился между двумя опустошителями и изо всех сил метнул дротик. В плечо ударила резкая боль от растянувшегося сухожилия. Железное оружие превратилось в расплывшееся черное пятно. Со звуком «чвяк» оно вонзилось в плоть монстра — и Габорн застыл на мгновение, наслаждаясь триумфом.

Копье ударило в цель, а затем отлетело рикошетом от костяных пластин на голове монстра. Пурпурная кровь хлынула из поверхностной раны. Но голова Великой Истинной Хозяйки продолжала поворачиваться из стороны в сторону.

Чудовище подняло свой черный жезл и сделало выпад, будто пытаясь ударить Габорна, затем бросило взгляд назад, словно решив, что вильде представляет большую опасность.

Зеленая женщина при внезапной атаке монстра кинулась вперед. Долю мгновения Габорн сомневался, что зеленая женщина успеет нанести удар до того, как монстр сокрушит ее.

Но вильде подняла вверх обе руки, словно хотела обнять падающую тварь. Ее руки и пальцы удлинились, будто они были ветвями и лозами, становящимися мощнее с каждым годом.

Двое встретились, словно желая заключить друг друга в объятия, и вильде завыла в последний раз, и в этом вое слышались ликование и освобождение. В этот миг Габорн увидел ее такой, какой она была у Семи Стоящих Камней, когда Биннесман вызвал ее — груда сучьев, камней, корней, и пыли.

А затем она схватила Великую Истинную Хозяйку.

Послышался грохот и яростный треск, корни ударили в скалу, мощный древесный ствол появился и начал подниматься вверх спиралью. Великая Истинная Хозяйка упала сверху на вильде и испустила злобное шипение. Она сражалась яростно, как тарантул, попавший в когти скорпиона, ее мощные когти царапали и рвали все, что попадало под их удар.

Но теперь перед ней росло дерево, дерево со стволом толще, чем у дуба, и сучьями, которые пронзали ее и прорастали сквозь ее тело. Изгибающиеся ветви пробивали защитную броню твари, пуская усики и веточки в ее череп и плечи. В одно мгновение огромное дерево обрело форму, его зеленые ветви извивались, как живые змеи. Они одновременно хватали чудовище, и ломали, и пронзали его насквозь.

Великая Истинная Хозяйка широко разевала пасть и шипела. Она откинула голову назад, словно мучаясь в неописуемой агонии. Густая пурпурная кровь сочилась из ее ран.

Чудовище мотало головой, стараясь вырваться.

Но вильде держала ее, превращая в одно целое с Землей.

Через несколько секунд призрачные руны, кипящие по всему телу Великой Истинной Хозяйки, замигали, как свечи, надуваемые ветром.

Габорн, задыхаясь, упал на землю.

Он подозревал, что убить локус невозможно. Его зло просто перейдет во что-нибудь другое.

«Помогите мне», — кричало его сердце, взывая к Всеславным.

Вокруг твари была тьма, тень, которая следовала за ней, когда та двигалась. Сейчас Габорн видел этот фантом. Он вздымался ввысь, как облако сажи или как крылатая тень. Он реял над мертвым опустошителем, над живым деревом.

И Всеславные пришли. Казалось, далекие огни пробились сквозь скалы и, кружась, спускались из другого мира. Поначалу они были слабыми, будто находились за много миль отсюда. Но через несколько секунд засияли полным светом.

Они стремительно, как ласточки, неслись вниз на крыльях света, создания одновременно невыразимо прекрасные и невозможно жестокие. Они были значительно больше человека, и хотя у них были руки и ноги, Габорн подумал, что они совсем не похожи на людей. Их головы напоминали голодные морды шакалов, клыки у них были острые, а глаза огромные. Были они покрыты шерстью или перьями, Габорн не мог сказать, ибо глядеть на них значило призывать смерть.

Габорн закрыл лицо руками и посматривал украдкой.

Всеславные окружили туманный сгусток тьмы, как скворцы, атакующие ворону, уводя его спиралью вверх.

Когда Габорн вгляделся вверх, ему показалось, что открылся проход между мирами, и несколько секунд он видел небеса Другого мира — звезды столь яростные, что сердце бешено забилось у него в груди, в небесах столь огромных, что они вызывали ужас.

Всеславные гнали свою добычу дальше, сквозь эти небеса; яркие, как звезды, огни преследовали странную, бесформенную тень, поднимаясь по спирали, словно захваченные циклоном.

А затем земля сомкнулась, и Всеславные, и локус исчезли, и Габорн стоял среди мертвых Посвященных опустошителей рядом с Йом.

Аверан стояла перед Великими Печатями, созданными Великой Истинной Хозяйкой, и всматривалась сквозь тени в своды пещеры. Она подняла свой жезл и вообразила руну разрушения камней, которая заставит потолок рухнуть.

Земля под ее ногами вставала дыбом и качалась. Гравий и сажа сыпались вниз.

И тут в ее ушах словно зазвучал голос Биннесмана:

— Земля охвачена болью. Излечи ее. Прекрати страдания Земли.

Образ пришел в ее сознание из ее снов. И появились руны — два огромных круга, которые надо было соединить с теми, которые лежали прямо перед ней.

Аверан внимательно посмотрела на три великие руны, образцами для которых послужили Печати Сотворения, управлявшие Великим Истинным Миром. В самих рунах не было зла. Они были инструментом. И Аверан знала, если она решится, то сможет использовать их для своих целей. Она может излечить Землю, переделать ее по образу Великого Истинного Мира, который был первым домом человечества.

«Решусь ли я?» — думала она, дрожа.

Земля поднялась от нового толчка, и комната закачалась.

Аверан протянула вперед свой жезл и пристально посмотрела на каменный пол, стараясь вызвать из своих снов великую Руну Жизни.

Она начала придавать камню форму.

Там был хребет с острыми пиками, где парили орлы. Едва она представила его себе, хребет медленно поднялся из земли. Там было три холма, где бегали кролики, — и вот холмы проломились сквозь камни пола. Здесь была долина, где она видела слонов, поднимающих свои хоботы к небу, — и трещина возникла и начала расширяться.

Аверан поднимала и опускала каменную поверхность, используя всю свою магическую силу, чтобы подчинить камень своей воле.

Эрин Коннал сидела на своей лошади, оцепенев от изумления. Король Андерс злобно смотрел на нее. Но в тот же миг злобное выражение сменилось встревоженным.

— Нет! — воскликнул он, обернувшись и глядя на поле боя.

Бледное сияние разливалось над ним, словно луна неожиданно вышла из-за туч.

Сердце Эрин наполнилось необъяснимой надеждой.

Она не успела подумать о том, что вызвало такое смятение короля Андерса или откуда взялся этот странный свет. Она послала коня вперед, склонив копье, ибо уже была готова броситься в битву. Она выхватила из ножен свой небольшой меч и напала на Андерса прежде, чем он успел понять, что происходит.

Острие меча было направлено в его сторону и вонзилось прямо ему в грудь. Она смотрела на его исхудавшее лицо.

То, что она увидела в его глазах, ужаснуло ее: там не было ни смятения, ни страха — только коварство.

Король Андерс перехватил рукоять ее меча правой рукой, так что она не могла вонзить его глубже, а левой вцепился в ее плечо.

Он наклонился к ней, и несколько секунд его рот был у самого ее уха.

Она думала, что он хочет сказать что-то, прежде чем умереть, но вместо этого он только рассмеялся странным смехом.

Свидетели внезапной атаки Эрин в смятении кричали вокруг. Селинор воскликнул:

— Схватите ее! Держите ее!

Лорды окружили ее в тот же миг. Эрин пришпорила копя, стараясь вырваться из окружения, но тщетно. Селинор спрыгнул с коня, крича:

— Отец! Отец!

А в это время ослабевший Андерс выскользнул из рук Эрин и упал на землю, продолжая сжимать застрявший в нем меч.

Грубые руки схватили Эрин, протащили ее по земле и швырнули рядом с Андерсом. Три сильных воина навалились на нее. Толстый человек с рыжей бородой закричал:

— Веревку! Веревку! Повесить суку!

Слабым движением Король Андерс поднял руку к лицу Селинора: