— Это ложь! — гневно кричал он. — Я люблю тебя! Я люблю тебя, Миррима!

Он развернулся и повел лошадей вперед. Каждый шаг давался с трудом и вызывал невыносимую боль, словно его ноги заковали в железные кандалы.

Миррима изо всех сил зажмурила глаза и снова повернулась лицом к стене. Сердце ее бешено колотилось, казалось, сейчас оно выскочит у нее из груди.

Я не побоялась Темного Победителя. Я выстояла в схватке с вайтом. Я смогу преодолеть и это препятствие, говорила себе Миррима.

И все же коварные руны наводили на нее больший ужас, чем все чудовища, вместе взятые. Миррима ничем не могла помочь Боренсону. Все, на что она была сейчас спосо6на, — это как можно ниже пригнуться к холке лошади, вдавив пятки в ее бока.

Боренсон продолжал упрямо идти вперед вопреки гнетущей тяжести каменных дисков, которая, казалось, придавливала путешественников к земле. Каждый следующий шаг давался с трудом. Он вел за собой Мирриму туда, куда она ни за что не отправилась бы, будь она одна.

Миррима все сильнее чувствовала тяжесть, навалившуюся на нее. Даже с закрытыми глазами она продолжала видеть отвратительные очертания каменных стражей. Их фигуры были словно отпечатаны у нее в мозгу. Миррима пригнулась еще больше, униженно кланяясь.

Твое появление на свет было досадной случайностью, плодом разврата. Ты не больше чем слизь, из которой ты произошла на свет, продолжал нашептывать голос.

Издалека, будто из глубокого ущелья в горах, доносился непокорно ревущий голос Боренсона:

— Не верь! Не верь этим мерзавцам!

И вот они очутились под аркой. Миррима почти физически чувствовала ее непомерный вес. Ей казалось, будто арка навалилась ей на спину, готовая раздавить ее.

Даже после того как они миновали арку, Миррима продолжала чувствовать ее у себя за спиной. Теперь, когда вес было позади, она наконец дала волю слезам.

— Я люблю тебя! — негромко повторил Боренсон и повел лошадей дальше.

Будь Миррима одна, она бы пришпорила лошадь и во весь опор поскакала бы в Инкарру. Но Боренсон крепко держал лошадей под уздцы. Сила стражей постепенно ослабевала. Мирриме казалось, будто она только что проснулась, очнувшись от кошмарного сна. Страшный сон неизбежно уходил все дальше и дальше в подсознание. Человеческое сознание не было рассчитано на то, чтобы переживать такие потрясения. После того как страдание закончилось, память отказывалась хранить его.

Вот уже полмили разделяло их с аркой, а Миррима все еще ехала с закрытыми глазами. Когда они проехали почти милю, она наконец решилась открыть глаза и немного приподнять голову. Боренсон держал в руках поводья всех трех лошадей и уводил их все глубже в Инкарру.

Миррима бросила взгляд вниз. Склоны гор были окутаны туманом, словно одеяло, укрывавшее Инкарру. По эту сторону гор было теплее, намного теплее, чем она ожидала. Казалось, будто рунная стена не только удерживала за пределами Инкарры всех северян, но также не пропускала холодный воздух. Тонкий слой снега исчез, едва они спустились с первого холма. Здесь и там среди камней зеленели заросли кустарника. Однако, не считая этой скудной растительности, больше ничего видно не было. «За сей чертой твой род пустой», — вспомнилась Мирриме надпись на арке в рунной стене. «Что значит пустой?» — недоумевала она. Наши надежды пусты, или наша гордость, или наш род не найдет здесь себе пристанища?

Обогнув выступ в скале, дорога резко уводила влево. Миновав поворот, они неожиданно увидели небольшую пещеру — это был вырезанный в каменной стене вход в крепость.

У входа в пещеру стояли трое стражей с кожей цвета слоновой кости и серебряными волосами, заплетенными в мелкие косички, которые были все связаны между собой и переброшены через правое плечо. Воины были облачены в кроваво-красные туники, немного не достававшие им до колен. Кроме этого, на них не было другой одежды, не считая сандалий с ремнями, оплетающими их щиколотки и колени. Доспехами им служили стальные нагрудники в форме идеального круга, которые прикрывали спину и грудь. На лбу у воинов были повязаны одинаковой формы металлические диски на лентах. Такие же пластины украшали их предплечья. Двое стражей были вооружены большими луками, а третий держал в руках инкарранский боевой топор.

— Стой! — закричал инкарранский воин с сильным акцептом, направляясь к Мирриме с Боренсоном. — Мы берем вас в плен!

Глава девятая

Врата Бездны

Русло древней реки петляло и петляло сквозь Подземный Мир. Габорн бежал как в тумане, охваченный горем. Бок у него болел от удара, который он принял от опустошителей. Однако физическая боль была несравнима с тем отчаянием, которое он испытывал из-за потери Биннесмана.

Волшебник первым представил Габорна духу Земли. Он был мудрым советником и другом.

Но что было еще важнее, он был могущественным помощником и защитником. Как Охранитель Земли, он имел лишь одну задачу: защищать род человеческий в надвигающиеся темные времена. Габорн тоже был силен, он был Королем Земли, и все же, потеряв Биннесмана, он чувствовал, что потерял часть своих сил. Как бы то ни было, он не мог сравниться силой и мудростью с Биннесманом.

«Теперь, когда волшебника нет, что станется с нами?» — думал Габорн.

Габорну было стыдно за то, что он беспокоится по этому поводу. Он знал ответ. Биннесман сам говорил ему — если Габорн не выстоит против темных сил, человечеству придет конец.

Аверан бежала рядом с Габорном на своих коротеньких ножках и горько плакала. Йом немного отстала и подбадривала девочку, но и на ее лице застыло горе.

Так они бежали по дну древней реки. Вода струилась по стенам, стекая в кратероподобные лужицы. Через некоторое время они достигли широкой пещеры, где небольшой поток стекал с высокой стены, заполняя озерца водой.

Йом сказала:

— Может, остановимся здесь? Нам пора сделать привал.

Грохот ног опустошителей у них над головой отдавался глухим рокотом от стен пещеры. Габорн обострил свои чувства, проверяя, угрожает ли им опасность. Да, опасность была со всех сторон: война, идущая в Гередон, смерть, пришедшая в Каррис, ползущая тьма, которая грозила поглотить весь мир. С каждым часом темнота все сгущалась.

Однако на данный момент опасность для них троих была не слишком велика.

— Хорошо, давайте остановимся здесь, — решил Габорн.

От жажды у Габорна пересохло во рту, а желудок его сжался от голода. Даже Властителям Рун, обладающим многими дарами жизнестойкости, требовалось иногда подкрепиться.

Когда он в последний раз ел нормальную еду? Вчера на рассвете? Благодаря многим дарам метаболизма ему казалось, что прошло уже несколько дней.

— Но мы не можем оставаться здесь долго! — сказала Аверан. Голос ее охрип от страха.

— Почему? — спросил Габорн.

— Тот опустошитель… Тот, который ранил Биннесмана, — я распознала его запах. Я знаю, кто это такой. Его имя известно каждому опустошителю. Его зовут Посланник Тьмы. Я знаю — он не оставит нас в покое. Он будет преследовать нас до тех пор, пока не удостоверится в нашей смерти.

— Почему ты в этом так уверена? — спросил Габорн.

— Посланник Тьмы пользуется дурной славой среди опустошителей. Он любимец самой Великой Истинной Хозяйки, ее супруг. Он воин, охотник, чья основная задача заключается в том, чтобы выслеживать и истреблять больных и опасных опустошителей.

— Опасных? — переспросила Йом.

— Самой опасной болезнью среди опустошителей считается так называемая «червивая мечтательность». При этой болезни в мозг опустошителя въедаются крошечные червячки, вызывая призрачные запахи и видения, своего рода галлюцинации. Через какое-то время больного начинают мучить ужасные боли, у него нарушается память и восприятие. Вскоре за этим следует неминуемая смерть. Поэтому, когда какой-нибудь опустошитель заражается червивой мечтательностью, его убивают, а останки его сжигают, чтобы избежать распространения заразы. Такая смерть считается самым позорным концом для опустошителя, ибо, когда опустошитель умирает своей смертью или погибает в сражении, его сородичи пожирают его труп — таким образом, опыт, знания и память умершего передаются тем, кто съедает его мозг. А те опустошители, которых не съедают, не передают дальше свою память, и она пропадает впустую.